Форум Росомаха

С самого утра сестренки-Агусто след простыл. Знакомо. Отец, бывало, тоже не мог выбраться к семье с утра до ночи. Государственные дела... Перед Анастасией пока задачи попроще. Штат башни, жены и сестры рыцарей сестры - заметили, что проснулась. Робеют перед именем римской базилиссы, пока не является сестрина... наследница. Пусть пока будет так!
- Какое платье наденет святая и вечная - римское, камбрийское или аварское?
- Аварское. К вашему еще не привыкла...
Римское напоминает другую башню. Непонятно, почему сестра не построила себе обычный дворец. Да даже нору выкопать, и то, наверное, приятней, чем от брошенного в окно случайного взгляда - вспоминать! Пусть на Родосе зелень другого цвета, нет полноводной реки, и дома совсем другие - по улицам спешат такие же маленькие человечки, снуют в порту лодки, входят и выходят корабли.
Церемонии, конечно, забыты, но Анастасия никогда их особо не любила. Поклона и пожелания святой и вечной августе радости в новое утро - вполне достаточно. Дальше начинаются дела. Эйра выглядит высокопоставленным офицером - широкий военный плащ прячет девичье естество. Лицо настолько серьезно, что потеряло львиную долю свежести.
- Немайн мне поручила сразу два дела, важных. Одно - помочь тебе освоиться в башне, городе, стране. Другое - командовать дружиной и ополчением. Мужчины высокого звания все на новых землях или в походе, а временное назначение - обещание постоянного, если человек справится, конечно. Вот и приходится хлопотать за двоих. Я к чему: не желаешь ли ты взглянуть на учение? Городское ополчение нужно постоянно тренировать, иначе они все перезабудут.
Сказать "не желаю" значит поставить ту, которую Агусто зовет сестрой, в дурацкое положение. Хочется: настоящая-то сестра у нее одна! Но ведь поймет, обидится. Самое меньшее - огорчится. Потому Анастасия торопится согласиться, но шпильку подпустить не забывает.
- Желаю... если расскажешь, что бы ты делала, если бы я отказалась!
- Бегала бы туда-сюда, как колесничная лошадь! - соломенная головка и встряхнулась по-лошадиному, короткая толстая коса тяжело мотнулась от уха к уху, - Управилась бы. Мне, святая и вечная, бегать не привыкать. Лет с десяти заказы разношу...
Осеклась. Уточнила:
- Разносила.
Носом шмыгнула. Простыла, что ли? Или, поднятая сестрой к вершинам власти и славы, жалеет о жизни в ремесленном сословий? Ее рука сунулась в неприметный разрез в поле плаща. Оказывается, там прячется платок - поменьше, чем на поясе, и совсем не вышит. Правильно: сильным не стоит показывать хвори на людях. И не стоит показывать, что есть, что прятать! Потому поясной всегда чист и всегда на виду.
Эйра испросила дозволения, отвернулась, трубит носом. Кажется, белый уголок и по глазам пробежался... Значит, не насморк!
Анастасия задумалась. Вспомнила, как грозила сестре - отказаться от имени. Если бы так можно было - произнеси отречение, и вернутся те, кого сгубил венец! Мама. Братья... И хорошо бы им не помнить о былом величии, не печалиться - не о потере, о слабости своей. Хорошо и самой забыть каменный мешок и крики вечно голодных чаек. Только... тогда сестра навсегда останется для тебя занудой-колючкой!
- Власть, - шепчет базилисса без империи, - это кровь.
Неожиданно понимающий взгляд. Кивок.
- Она говорит, - Эйре не нужно уточнять, кто "Она", - так:

"Нашу землю кормили мы тысячи лет,
И поныне кормим собой,
Хоть и бездна болот давно солона,
И солон морской прибой.
Всем лежать средь камней своих крепостей
Средь останков могучих машин.
Если жизнью надо платить за власть -
Господи, жизнью платить за власть,
Господи, собственной жизнью за власть! -
Каждый из нас властелин!"* [* опять Киплинг, опять переделка: с моря на сушу]
Добавила, просто и буднично:
- У нас отец погиб в Рождественской битве. Не смог отступить: командовал.
Что сказать в ответ? Что умереть в бою, со славой - еще хорошо? Что иных императоров, свергнув, калечат. Выкалывают глаза, оскопляют - и не заботятся унять кровь... Даже если одному из них четырнадцать лет, а другому одиннадцать.
- А нам ударили в спину.
Как еще расценить мятеж во время войны?
- И в Британии такое бывает. Из-за предательства король Артур ушел в холм, что на острове Авалон... Из-за предательства погиб Мейриг Гвентский.
Эйра мотает головой, коса вновь летает над плечами, словно пытается отряхнуть тяжелый разговор.

Пустошь за городским валом, год назад - безымянная. Теперь и навеки - Ager Martius. Марсово поле! Трава вбита сапогами в прах. Языческого алтаря, конечно, нет - вместо них колесница под тремя знаменами. Красно-зеленый гленский "Дракон", красно-синее квадратное полотнище - знамя западного квадранта Кер-сиди, их день. Белоснежная хоругвь с ликом Спасителя.
Строй не такой парадный, как при смотре доместиков, но это ведь только горожане! Анастасия была бы удивлена, если бы ей сказали, что ополчение иного римского города, как правило, выучено, оснащено и даже вооружено лучше дворцовой гвардии. Бывало, императоры предлагали ополчениям превратиться в профессиональные части - и напарывались на жесткий отказ. Лучшие воины империи предпочитали жить ремеслом, но самим защищать свои дома...
Обход строя. Обычные - для Эйры - доклады. Сколько в строю, сколько больных и занятых на неотложных работах. Привыкла слушать из строя, потом выходить вперед, оставляя за спиной пофыркивание лошадей колесничной роты. Теперь - устала кулак к виску вскидывать. Взгляды - особенно женские - прикованы к базилиссе. О ней по городу пока только слухи, но если ригдамна при обходе пристроилась сзади-справа почетной гостьи...
Анастасия идет медленно, временами останавливается. Подданные сестры - это интересно. В оружии она не разбирается, в воинской выправке тоже. Остается разглядывать лица, хотя и их читать пока не выучилась. Да и есть ли знаки, что скажут, будет ли человек верен? Изменит ли, как египтяне и сирийцы, устроит ли заговор, как армяне и греки? Мелькают лица... Вот - знакомое. И уши островатые... Девушка вигил, что встретила в порту!
Анастасия останавливается.
- Не передумала насчет тренировок? Тогда сразу после учения...
После обхода поднялась на площадку трехзнаменной колесницы. Теперь осталось только смотреть, что творится на поле. А делалось там разом знакомое и новое...
Строй несколько раз рассыпался и собрался. Затем Эйра встала позади.
- Неприятель на двести шагов спереди! Луки - бей!
Задние шеренги подняли оружие - и туча стрел с грозным шелестом обрушилась на место, где должен был бы быть неприятель. Потом враг приблизился - первые шеренги угостили его дротиками, потом подняли с земли тяжелые копья и составили щиты стеной, но ждать, пока в них ударит несуществующий враг, не стали. Ригдамна, перебравшаяся в первый ряд, крикнула:
- Первую линию врага - ата-КУЙ! В копья, в билы! Кер-Сиди и святой Давид! Копья выше, держи саксу в глаза!
Несколько шагов тяжелого бега. Тяжелый удар - в пустоту.
- Стой! Конница на выручку пехоте, конницу ата-КУЙ!
На этот раз копья опускают.
- Хорошо, - кричит Эйра, - хорошо! В морду лошади, в шею, в грудь!
Снова - имитация удара.
- Стой! Равнять линию!
Вот тут - заминка, а что было бы в настоящей схватке, с опасностью и азартом? Но - встали, выровнялись. Ригдамна уже перед фронтом, только плащ за спиной вьется лебедиными крыльями от быстрого шага. Отмахивает рукой левому флангу.
- Выходи на три сотни шагов! Сквозную атаку готовь!
Уходит вместе с отделившейся половиной...
Позади укоротившегося строя - назначенный Эйрой командир, с ним санитары, меченные алым крестом на одежде, волынщики, барабаны... С колесницы сняли знамена, поставили во фронт - над ближним войском красно-синее, над дальним - красно-зеленое.
На этот раз лучше слышно ближнюю команду, уверенный тенор:
- Слушай меня! Вторую линию неприятеля - ата-КУЙ!
Ревут волынки, грохочут барабаны - все быстрей и быстрей. Шаг бойцов все быстрей. Две ощеренный копьями стены сходятся, быстрей и быстрей. Доносится ликующий голос Эйры:
- Бегом! Атака, атака, атака!
Склоненные копья, грозный рев боевых кличей. Только перед самым столкновением, когда хочется закрыть глаза, чтобы не видеть смертоубийства:
- Копья поднять!
Строи бьют, в мах, но не насмерть - щит в щит, воля в волю... Нет, кажется. Треск, свалка - но два строя протискиваются друг сквозь друга. Кого-то тащат санитары - не понять, понарошку, или правда приложили.
- Общее построение!
Снова идти вдоль крепкого строя, разгоряченного, словно из настоящей битвы. Доклады. Точно, есть ушибы... хорошо, ничего более серьезного. Знамена переносят на колесницу. Команда: "разойтись". Учение кончено! Волынки наигрывают веселое, воины торопятся в город - пиво пить. Каждому кажется, что он прорвал вражеский строй, пусть и при учебе.
А схватившаяся за голову Эйра пытается представить, что скажет Майни, если портовая стражница случайно выбьет учебным мечом глаз римской императрице!

Утра хватило: к обеду Анастасия ртом воздух хватала, как вытащенная из воды рыба. Почти мимо ушей прошло еще одно свалившееся на ригдамну поручение: организовать надлежащую церемонию официального опознания. Все верно, нужно... Родимые пятна в бане показать, тайную формулу при свидетелях оттарабанить - часть явно, часть Пирру, часть сестре. Потом они подтвердят: все верно, и делу конец. Главное, чтобы не прямо сейчас!
Сил не достало ни попенять сестре, что почти не поела, ни удивиться откуда-то взявшейся манере спать днем. Да если у нее так всякий день, передохнуть от трудов просто необходимо. Базилисса с удовольствием присоединилась к Немайн в отбывании гейса - даже стучащиеся в занавеси солнечные лучи не помешали! Заснула с улыбкой. Проснулась - от вдруг накатившей тревоги: разбудил злой шум за окном, знакомый, страшный звук, издали похожий на морской прибой. Толпа!
Метнулась к окну: зубы не чищены, в глазах засонки, на плечах ничего, кроме ночной рубашки. Рядом - ни сестры, ни сестриной сестры. Обе на крыльце, что-то говорят муравьиной колонне, запрудившей все улицы... Не боятся!
Позади - мягкий стук двери. Обернулась - темноволосая девчушка роется среди свитков.
- Ты кто?
В ответ - самые простые слова, зато неискореженные. Классическая латынь.
- Я это она. Нужно подобие застройки. Будущей.
Зато потом, под нос, мешанина из латыни и непонятного местного наречия:
- Ад и Аннон! Ночью что, опять шелковинки хозяйничали?
- Кто такие "шелковинки"? Я охрану позову!
Нион - а в комнате хозяйничает, разумеется, именно она - вздыхает тяжко, почти как сида. Конечно, шелковинки, кому, кроме них. Молодчаги, конечно, но как не вовремя! Теперь догадывайся, куда старательные, но неграмотные существа спрятали Очень Нужную Вещь. Самое страшное, что жрица-легат торопится, а не ответить на вопрос новой сестры сиды никак нельзя. Ну, задача решается легко. Тем более, богиня опять одолжила на несколько слов командный голос.
- Сама позову. Часовой! Разводящего сюда. Пусть объяснит святой и вечной, кто я и кто шелковинки, - на этом сталь и громы заканчиваются, и остается лишь негромкое и просящее. - Я спешу, дело Немайн. Извини!
Слова отвлекли - а пророчица в спешке, при даре, да еще пытающаяся делать два дела разом, это не беда. Это катастрофа ходячая! Всему достанется, и ей самой - первой! Вот летят на пол шахматные фигурки - вместе со столиком. Рушится кувшин с водой. Да, острых черепков под ногами несчастной Луковке очень не хватает. Ну и что, что стойка для свитков низенькая? От стены оторвалась так легко...
- Нионин?
Вместо дежурного рыцаря явилась Анна Ивановна. Ну и что, что у нее нет друидического посвящения? Старшая ученица богини!
- А?
Канделябру тоже дорога на пол. Хорошо, свечи не горят - на дворе ясное утро. Обычно Луковка чувствует себя в церемониальном платье как зверь в шкуре, но теперь широкий тяжелый подол сносит все, что к полу не привинчено.
- Что ты ищешь?
- План городской застройки!
Анна скептически наклоняет голову. Словно большая птица. Вот-вот клюнет. Что ей еще сказать?
- Да, мы христианки. Но нигде не сказано, что нам не следует почитать старших! Кесарю - кесарево.
Анна Ивановна замечает базилиссу. Кланяется, желает святой и вечной доброго здоровья... Анастасия между тем садится протягивает руку к подушке сестры, из-под которой торчит пергаментный уголок. Широкий свиток - в кулаке!
- Вот план! Но кто вы такие? Вы во дворце служите? То есть, в башне?
Остается ждать, что ответят.
- Учусь и служу, но не только здесь, - улыбается рыжая дама, от которой луком тянет, - я ректор Университета. Анна Ивановна верх Аруэл верх...
Она не успевает закончить почти бесконечное перечисление имен. Вмешивается темноволосая.
- Я служу Немайн, - старательно подыскивает слова. - Я легат осадных машин, Нион Вахан.
Приближенность девочки к сестре стала понятна. Фамилию Вахан Анастасия помнила. Трудно забыть имя командующего, что пал в несчастливой битве при Ярмуке* [* Автор вынужден покаяться. "Фамилию" Луковки он честно составил, использовав маленький средневаллийский словарик и статью об образовании имен в средневековом Уэльсе, написанную по результатам анализа древних церковных книг. Автор понятия не имел, что так вот совпадет! Мог бы - удалил бы "рояль", подобрав бедной Луковке другое, менее подходящее, имя. Но в двух уже изданных книгах ее имя - Нион Вахан, и автор попросту вынужден обыгрывать ситуацию. Это "рояль в кустах", да - но "рояль", так сказать, естественный. В жизни и не такое случается!], отдавшей арабам Сирию. Шесть дней продолжалось сражение, римляне даже врывались во вражеский лагерь - но Господь не дал победы. Значит, хоть кто-то остался верен! Дочь она разбитому полководцу, внучка или седьмая вода на киселе - неважно... Она своя.
Анастасия протянула план. Надо было что-то сказать... На чем? Родным языком ираклейской династии в Африке стала латынь, на греческом много говорили во дворце... Зато четыре года в башне намертво выбили из головы армянский и фарси. Пришлось выбирать самые простые слова на латыни. В конце концов, простота и краткость - родители достоинства.
- Ты верная.
В ответ - довольный кивок. Жадные глаза, изучающие линии и значки.
- Немайн все предусмотрела. Смотри сюда! Вот! Написано: "городской парк"... И саженцы есть!
- Луковка, пошли ко мне. Здесь работать уже неудобно...
Анастасия оглянулась. Разгром... Хорошо, чиновницы, выходя, распорядились организовать уборку, причем опять помянули шелковинок, которым непременно нужно в мисочку с молоком добавить немного масла!